Никола Знаменский - Страница 11

После этого мне и брату Ивану не приводилось видеть отца и Сергуньку, потому что мы не имели возможности ездить в Знаменское село. Отец жил только год. Вот что рассказывала мне тетка Матрена.

— Николаха сказывал, что уж он теперь не поп, а хуже дьячка. Ну, говорил, ничего… Уж он, верно, много об этом передумал. Когда он приехал в село, крестьяне говорили, что они стосковались о нем. «Не поп уж я теперь, — говорил он им, — и не Никола Знаменский, а хрестьянин.» Но как ни уверял он обывателей, те не хотели верить… Покойников и родившихся прибыло много, а так как отец не хотел справлять требы и прочие службы, то крестьяне не отходили от его дома. Уж неизвестно, как он отделывался от крестьян. Церковь была заперта месяца четыре, и когда приехал новый священник с дьячком, крестьяне объявили им, что у них есть поп Микола и дьячок Сергунька. Как ни бился священник, только ни один человек не шел к нему ни за чем. Священник стал жаловаться начальству, начальство посадило отца в острог, потому-де, что он бунтовщик. В остроге отец и умер, а Сергунька через год после того утонул в реке. Мать умерла у тетки Матрены. И теперь наши знаменские крестьяне помнят отца: «Не бывать уж такому доброму попу, какой был Никола Знаменский».

А так как крестьяне ничего не давали священникам, священники часто менялись, а начальство ничего не могло сделать с крестьянами, то приход перевели в другое село; церковь недолго стояла; она сгорела от молнии…

1897

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые опубликовано под заглавием «Никола Знаменский. Рассказ доктора» в «Отечественных записках» (ред. А. А. Краевский), 1867, N 11; подпись Ф. Решетников. Рукопись неизвестна. При жизни автора вошло в: Сочинения Ф. Решетникова. Тт. I–II. т. II. Очерки, рассказы, сцены. Серия «Добрые люди». 1869 г.

Включалось во все посмертные собрания сочинений.

В советский период, начиная с 1919 г., многократно переиздавалось в сборниках рассказов, избранных произведений Ф. М. Решетникова, в указанном Полн. собр. соч., т. I.

В письме к Н. А. Некрасову от 15 февраля 1866 г. сам Решетников так изложил историю создания произведений:

«Прилагаемый при сем рассказ „Никола Знаменский“ есть первая попытка писать в прозе… Рассказ этот был назван „Мой отец“ и переделывался несколько раз. В 1864 г. летом я давал его Пыпину (сотрудник „Современника“. — Т. П.), он отозвался, что в таком виде, как он был тогда, нельзя его печатать. С тех пор я переделал два раза и назвал „Николой Знаменским“. Я думаю, что в нем ничего нет нецензурного, как было прежде… Прежде у меня был выставлен архиерей как хороший человек, теперь на место его явился благочинный и понятия дикаря о важности такой особы, которая в провинции для духовных важнее митрополита в Петербурге. Если вы найдете неудобным некоторые слова, вроде: с палатей на палати (или исполаети деспотат), ахти вошь (или аксиор), то хоть и жалко… с ними расстаться; потому что все крестьяне, относясь с уважением к личности архиерея, почти так же коверкают греческие слова. Например, не ходят ли свободные суждения об архиереях: женат ли он или нет?» (Из литературного наследия Ф. М. Решетникова. Изд-во АН СССР, Л., 1932, с. 346).

Слова автора «это первая попытка писать в прозе» неточны: по свидетельству Г. Успенского, рассказ «Скрипач» написан Решетниковым раньше, в 1861 г.

Тематическая и стилевая близость к «Подлиповцам» позволяет отнести начало работы над рассказом «Мой отец» к февралю 1862 г.; из него впоследствии сложилось одно из лучших произведений Решетникова — «Никола Знаменский». Препятствием к напечатанию рассказа в течение нескольких лет служила его антирелигиозная и антицерковная направленность.

Редактор «Русского слова» Н. А. Благовещенский в письме от 10 июня 1865 г. сообщал жене писателя С. С. Решетниковой: «Что же касается до другой статьи его „Никола Знаменский“ (рассказ доктора), то эта статья до того нецензурна, что ее не решится печатать ни один журнал. Мы, впрочем, надеемся пустить ее осенью, когда, как говорят, цензуры не будет» (Из литературного наследия, с. 347).

Рассказ в этих журналах не был напечатан: В 1866 г. «Современник» и «Русское слово» были закрыты.

«В это время, — записывает Решетников в своем Дневнике, — Некрасов стал советовать мне писать для Краевского роман. Я сперва не согласился, но он убедил меня… Краевский принял любезно… Я ему отдал „Николу Знаменского“ и „Тетушку Опарину“. Оба рассказа он и хотел напечатать. Первый напечатал…» (Из литературного наследия, с. 280–281).

Реакционная критика («Сын отечества», «Заря»), клерикальная печать («Христианское чтение») отрицали правдивость и достоверность рассказа Решетникова, автор обвинялся в клевете на действительность, в оскорблении церкви; рассказ объявлялся «пустым», язык «плохозвучащим», писателя-демократа причисляли к школе, которая была издевательски названа «литературой «толды и колды». Рассказ «унижает в общественном мнении значение духовного сословия» — признало цензурное ведомство.

Между тем точность и истинность фактов, историческая достоверность рассказа Решетникова подтверждена многими документами, источниками, свидетельствами.

В статье, посвященной Решетникову, критик А. М. Скабичевский отметил типичность и рельефность образа попа Знаменского («Отечественные записки», 1862, N 12, с. 250).

В программной статье Н. В. Шелгунова «Народный реализм в литературе», написанной под впечатлением преждевременной смерти писателя-разночинца, критик отмечает в творчестве Решетникова «превосходные монографии… отдельных естественных характеров… народных типов» и среди них называет образ Николы Знаменского: «Дик этот Никола, как медведь, на которого он ходит, как первобытный новгородский славянин, забравшийся в чудь заволоцкую. А в то же время в этом диком славянине чувствуешь простую, бесхитростную доброту и прирожденную гуманность, не испорченную цивилизацией…» (Шелгунов Н. В. Литературная критика, с. 306).